28 ноября, 2012

НАС НЕ ОТТОРГЛА ТАЙГА

Виктор ФИЛИППОВ

Виктор Иванович Филиппов родился в 1935 г. В 1957 г. окончил зенитно-артиллерийское училище в городе Алуксне, в 1970 г. – ВКА ПВО им. Г.К. Жукова, в 1982 г. – Военную академию Генерального штаба. В 10-й ОА ПВО служил в 1960– 1965 гг., был техником координатной системы, командиром 1-й батареи зрдн 24-й зенитной ракетной бригады (г. Плесецк). После окончания академии выполнял интернациональный долг во Вьетнаме, командовал полком, дивизией ПВО, был первым заместителем командующего 14-й ОА ПВО, командующим ПВО Одесского военного округа, заместителем начальника Харьковской радиотехнической академии, первым заместителем командующего МО ПВО, советником командующего ВВС и ПВО в ННА ГДР. Награжден рядом советских и иностранных орденов и медалей, в том числе – орденом Красного Знамени. В настоящее время – член президиума Союза ветеранов Войск ПВО, член клуба кавалеров ордена Красного Знамени. Генерал-лейтенант.

Наша зенитная ракетная бригада, входившая в состав 10-й отдельной Армии противовоздушной обороны, была сформирована на базе 857-го отдельного зенитно-артиллерийского полка, базировавшегося в городе Бендеры Молдавской ССР. Но сначала, еще в 1959 году, полк был доукомплектован офицерским составом из частей и соединений Одесского военного округа, переучен на базе учебного центра Кубинка на ЗРК С-75. Командовать им был назначен талантливый и удивительный человек подполковник Виктор Михайлович Мелехов, до этого исполнявший обязанности начальника штаба полка. После переучивания личного состава на трехмесячных курсах полк на полигоне Капустин Яр подивизионно принял боевую технику и выполнил начальные боевые стрельбы...

Район новой дислокации полка держался в строжайшей тайне. Даже те офицеры, которые убывали туда в командировку для рекогносцировки, давали подписку о неразглашении военной тайны. База в Плесецке была особо секретным объектом и сохранение тайны о месте ее дислокации считалась важнейшим государственным делом. В марте 1960 года был получен приказ о передислокации.

Полк осуществлял погрузку в эшелоны подивизионно и отправлялся в район, который был известен только ограниченному кругу лиц, хотя приблизительно мы и предполагали, что это будет район где-то на севере. Вскоре по маршруту движения эшелона стало ясно, что мы едем совсем не в Крым. Между тем, в Молдавии бурно цвели сады, было тепло, и в изобилии появились ранние овощи... Кстати, сразу отмечу, что нашу часть с самого начала отличала высокая воинская дисциплина. Достаточно, думаю, привести всего один пример – из Молдавии в Архангельскую область полк перебазировался без единого происшествия.

Станция Плесецк, куда ночью прибыл наш эшелон, встретила нас холодным ветром и обилием снега. Метрах в 30–40 от железнодорожной ветки зеленой стеной стояла тайга. Наше подразделение было переброшено маневровыми тепловозами в район населенного пункта Савинское, где была намечена позиция зенитного ракетного дивизиона. Здесь не было ничего, кроме недостроенной казармы и дома для офицерского состава, находящегося в стадии начального строительства...

Мы взяли технику, развернули палатки и при температуре, опускавшейся ночью до минус 10–15 градусов, а днем приближавшейся к минус 5–7, начали осваивать место нашей службы и жизни. Хотя строительство казармы и дома осуществляли военные строители, в отведенные сроки они эту задачу не выполнили. Наше счастье состояло в том, что мы прибыли без семей, и, как офицеры Суворова, переносили все тяготы и лишения вместе со своими солдатами – жили в палатках, где установили «буржуйки», разворачивали технику, организовывали несение боевого дежурства.

На месте позиции стояла тайга – 10–20-метровые сосны. Вооружившись мотопилами, солдаты и офицеры во главе с командиром дивизиона подполковником Виоловым начали вырубать, точнее – «выпиливать» лес, оборудовать площадки для развертывания пусковых установок, отрывать окопы для развертывания кабин 1-й батареи. Тяжелые условия жизни усугублялись еще и тем, что резко ухудшилось питание как солдат срочной службы, так и офицеров, также находившихся на котловом довольствии в солдатской столовой. Напомню, что прибыли мы сюда из благословенной Молдавии с ее обилием овощей и фруктов, стоивших в полном смысле слова копейки и круглый год не сходивших даже с солдатского стола... А здесь питание в основном осуществлялось консервированными продуктами, сушеным картофелем, макаронными изделиями и перловой кашей.

Отсутствие нормального питания и тяжелый физический труд в короткий срок привели к тому, что многие офицеры и солдаты потеряли в весе до 10–15 килограммов. Это все сказывалось на моральном состоянии как личного состава, так и офицеров – в наших рядах воцарилось уныние, какая-то безысходность. Те, кто имел выслугу лет и возраст, позволяющий выйти на пенсию, немедленно начали писать рапорта с просьбой уволить их из рядов Вооруженных Сил...

Между тем, вскоре была проведена бригадная партийная конференция, в числе делегатов которой оказался и я. Все началось, как обычно, с докладов, задач, критики недостатков... Но постепенно все выступления сосредоточились на изложении бытовых проблем, тяжелых условий и несправедливости материальной оценки труда офицеров, проходивших службу в таких вот условиях. Оплата по всем войскам была равнозначная, никаких северных надбавок тогда никто из нас нигде не получал. Кстати, уточню для сравнения, что лейтенант, несущий боевое дежурство, получал денежное довольствие в 1182 рубля, тогда как лесоруб в соседнем леспромхозе – 4500...

Критика приобретала все более агрессивный характер. Сыграло, наверное, свою роль и то, что командир бригады был в командировке, а начальник нашего политотдела и представитель политотдела армии не смогли повернуть разговор в нужное русло. Конференция закончилась тем, что была избрана группа коммунистов, чтобы подготовить письмо в ЦК КПСС с изложением всех наших трудностей...

Конференция закрылась, делегаты разъехались по дивизионам. Но очень скоро к нам прибыл на в�