1 января, 2013

МОЕ ЗАПОЛЯРЬЕ

Иван СЛУХАЙ

Иван Андреевич Слухай родился в 1924 г. Участник Великой Отечественной войны – командовал взводом, ротой, был комсоргом батальона, парламентером под Белградом. Окончил военно-политическое училище (1947 г.), ВПА им. В.И. Ленина (1956 г.). Служил в должностях заместителя командира батальона по политчасти, пропагандиста полка, замполита полка, инструктора, инспектора, зам. начальника отдела в политуправлении Московского округа ПВО, работал в аппарате Главного политического управления СА и ВМФ, политуправления Войск ПВО, начальником политотдела 21-го корпуса ПВО. Награжден восемью орденами и многими медалями. Возглавляет Московский комитет ветеранов войны. Генерал-майор.

К моменту моего назначения начальником политотдела корпуса ПВО в Заполярье я немало поработал в Главном политуправлении и в политуправлении Войск ПВО. Откровенно говоря, очень хотелось поработать в войсках. Обещания, данные мне, были забыты и я при очередном докладе генерал-полковнику И.Ф. Халипову заявил, что прошу послать в войска хоть на край света, что готов пойти на должность начальника политотдела соединения в любое место. Я знал, что освобождается такая должность в Московском округе ПВО. Боевую задачу и технику зенитного ракетного комплекса я знал хорошо.

Вскоре как-то после доклада И.Ф. Халипову выхожу из кабинета, а навстречу Главком Маршал Советского Союза П.Ф. Батицкий. И сразу вопрос: «Ты что, решил сбежать?».

– Да нет, – отвечаю, – прошусь в войска.

– Знаю. Но считаю, что если идти, то на заполярный корпус, в Североморск. Пойдем ко мне в кабинет.

– Так, говоришь, согласен ехать в Заполярье?

– Так точно, – отвечаю.

– Не спеши с ответом. Посоветуйся с семьей, детьми.

Я ответил, что у нас в семье все подчинено службе, уверен, что препятствий со стороны семьи не будет.

– Это похвально, – пробасил маршал и стал рассказывать о положении в корпусе, о непрекращающихся ЧП. В заключение выразил надежду, что с товарищами я найду пути выхода из прорыва, поскольку корпус на главном стратегическом направлении.

Конечно, в семье переполох. Жена лежит в постели с радикулитом, а главным ее помощником является 18-летний сын. Но слово дал – надо его держать. Чемоданы, чемоданы, в расчете ехать поездом. Наутро звонок с указанием немедленно позвонить маршалу. Соединили сразу.

– Ну вот что, товарищ Слухай, вам надо сегодня уже быть в корпусе. Летите пока один.

– Есть, слушаюсь!

В телефоне сигнал отбоя. Побросав в чемоданчик самое необходимое, выехал в аэропорт.

Прилетел поздно. Но кругом светло. Полярный день в разгаре. Вижу, меня встречает командир корпуса генерал-майор В.Т. Возный и начальник штаба A.M. Яроцкий. Оба в расстроенных чувствах. Не ладились дела с дисциплиной. За последние дни четыре происшествия. Обсудили все до мельчайших деталей, что необходимо сделать, чтобы поправить положение. Составили детальный план, который утром доложили Главнокомандующему. Он одобрил и дополнил некоторыми советами. Добродушно пожелал успехов.

В процессе работы я выкраивал время, чтобы представиться местному начальству и командованию Северного флота.

Первый секретарь Мурманского обкома партии Коновалов встретил радушно. Восхищался достопримечательностями Заполярья. Обещал помощь и поддержку и в последующем сдержал свое слово. А вскоре мы сошлись близко и понимали друг друга всегда.

Единственный неприятный осадок оставил разговор с секретарем по рыболовству. Тот с ходу стал учить, как надо руководить корпусом, хотя он даже не служил солдатом.

Член Военного Совета – начальник политуправления Северного флота в то время вице-адмирал Ф.Я. Сизов встретил меня с пониманием. Беседа была продолжительной. Он подробнее, чем командующий флотом, рассказал о флотской службе, что для моей работы в дальнейшем было очень важно, так как к тому времени я море видел только с берега, а корабли на картинках.

В первой же беседе мы набросали «каркас» взаимодействия политуправления флота с политотделом корпуса ПВО, задачей которого было прикрывать не только промышленные объекты Кольского полуострова и Карелии, но и Военно-Морские Силы флота в местах дислокации и во время выполнения боевых задач. Каким-то образом это стало достоянием Главного Политического управления и ЦК КПСС. Затребовали этот документ и нам с первым заместителем начальника политуправления Северного флота контр-адмиралом Н.П. Батуровым пришлось засесть на несколько дней для того, чтобы с созданного «каркаса» сделать настоящий документ взаимодействия. Вскоре о нем заговорили как о положительном опыте и советовали другим подумать над созданием подобных документов и воплощением их в жизнь.

Руководство 10-й армии ПВО меня знало. Поэтому командующий армией генерал-лейтенант Н.Д. Гулаев сказал, что когда приедешь на Военный Совет, тогда и представишься.

Я понимал всю ответственность за порученный участок работы, но она увеличивалась в несколько раз в связи с тем, что я получил личный наказ от Главнокомандующего и члена Военного Совета. Не все шло так, как хотелось, в корпусе было три зенитных ракетных бригады, два зенитных ракетных полка, три авиационных истребительных полка, радиотехническая бригада, в составе которой было 23 отдельных батальонов и рот. Хотелось сразу побывать везде, но обстоятельства оказались выше намерений. На третий день пребывания в корпусе мне доложили, что заместитель командира роты по политической части, только что прибывший из училища, напился и из окна своей комнаты стал стрелять из ружья по всему, что было ему видно. К тому же он располагал большим количеством патронов и не собирался прекращать стрельбу.

Прибыв на место, я понял, что уговоры не помогут. Пошел на хитрость. С тыловой стороны подошел вплотную к окну. По договоренности командир роты на палке поднял пилотку, изображая движение военнослужащего. Стоило пилотке показаться, как сразу из окна выставилось ружье, и тут же раздался выстрел. Этого момента мне бы